Глава 5.
читать дальшеОчнувшись в госпитале, Северус Снейп проклял все на свете. Мало того, что он грохнулся в обморок как молоденькая институтка, так еще и не пришел в себя, пока Мадам Помфри не применила Эннервейт. Все бы ничего, так еще младшая Уизли и Грейнджер ошивались в госпитале. Слава Мерлину, хоть Поттер был вне досягаемости и не мог услышать о его непростительной слабости. Северус подумал, что не пережил бы такого позора. С другой стороны, в данной ситуации отсутствие Поттера – скорее минус, чем плюс. Если Вольдеморт вернулся, то этот нахальный мальчишка был бы весьма кстати. Эх, знал бы где упадешь, соломки б… в смысле, знал бы где Темного Лорда встретишь, Поттера бы подставил. Ну, теперь уж ничего не поделаешь. Он должен все обдумать, а для этого надо выбраться из этого проклятого места.
Пока Снейп, сбежав из больничного крыла, метался по подземельям, распугивая студентов, Дамблдор, сидя в кабинете, пытался понять что черт возьми произошло. И не подумайте, что его волновало третье пришествие Вольдеморта. Как бы не так. С этим все было просто и понятно. Если это Вольдеморт, Снейп отправляется шпионить, Поттера отлавливают в Дели, он снова делает всю грязную работу, а Дамблдор потом собирает лавры. Если это не Вольдеморт, Снейп все равно отправляется шпионить, а кто там будет убивать Темного Лорда покажет время, но Дамблдор и в этом случае впереди победителей на белом коне. Нет, все эти банальности не волновали руководителя Хогвартса. Директора убивало то, что Поттер, которого он знал как облупленного, вдруг появляется из ниоткуда совершенно изменившимся, отчитывает его как мальчишку, ставит ему ультиматум, заставляет дать эту нелепую клятву и, наконец, исчезает в никуда, аппарировав, АППАРИРОВАВ из Хогвартса. Как этот юнец мог научиться делать то, что он – Дамблдор мечтал осуществить десятилетиями, на что он – Дамблдор угрохал кучу времени и сил. Это было несправедливо. Это было горько. Это было обидно.
В общем, всю вторую половину дня директор упивался жалостью к себе и, чтобы не ему одному страдать, назначил на завтра педсовет и собрание Ордена Феникса.
* * *
Не задумываясь о том какую бурю вызвало его исчезновение из кабинета директора, Гарри развлекал прекрасную парочку. Иначе назвать их не поворачивался язык. Если один Малфой – это красиво, то двое – это просто прекрасно. Они напоминали пару антикварных подсвечников, которые он когда-то увидел в Вене. Тонкие, изящные, пленительно элегантные и безумно дорогие. Тогда он их сразу купил. Сейчас они украшали каминную полку. Мужчины сидящие на диване тоже были тонкими, изящными и изощренно элегантными, и купить их за деньги было невозможно. Но он – Гарри Поттер – нашел подход к неприступным надменным Малфоям. И теперь они украшали его комнату, и тоже принадлежали ему.
Люциус пересказывал разговор с Фаджем, довольно правдоподобно изображая манеры Министра и имитируя его голос. Драко смеялся над рассказом отца или просто от того, что находился рядом с Гарри. Последний же тонко улыбался, глядя на непринужденно расположившихся гостей. Его радовала эта их беззаботность, эта легкость, которой не было, пока он не появился в их жизнях.
Закончив рассказ, Люциус поинтересовался:
- И кто этот загадочный покупатель, который натянет нос нашему любимому министру?
- Лорд Эвергрин.
Люциус замер с непередаваемым выражением удивления на лице. Он то думал, что Гарри сам собирается купить замок. Лицо Гарри ничего не выражало, хотя про себя он посмеивался над удивлением Малфоя.
- И кто этот лорд? – осторожно поинтересовался Малфой. Вернее, он знал кто это, точнее он знал то, что знали все: пари, поединок, переход титула… но был уверен, что Гарри было известно больше.
- С удовольствием вас познакомлю. – Темный Лорд поднялся с кресла и не торопясь вышел из комнаты. Отец с сыном недоуменно переглянулись, не в силах вымолвить не слова.
Минут через пять дверь открылась и вошел мужчина. Лица не было видно из-за закрывающей его черной кожаной маски. На нем был длинный черный плащ, отороченный мехом по воротнику, отворотам и рукавам. Его волосы смешались с черным мехом. В руках, затянутых в черные лайковые перчатки, вошедший держал трость черного дерева, отделанную серебром. Когда, подойдя к креслу, он прислонил трость к подлокотнику стала видна серебряная рукоять выполненная в виде василиска с изумрудами вместо глаз. Он небрежным движением плеч сбросил плащ, который скрывал черную же шелковую рубашку. Высокий жесткий воротник рубашки обрамлял его лицо, и трудно было сказать, где кончаются волосы и где начинается воротник. На горле воротник был заколот античной камеей. Черные узкие брюки заправлены в черные же сапоги почти до бедра - казалось, он весь облит чернотой. Мужчина изящно поклонился и знакомым голосом произнес:
- Лорд Эмеральд Эвергрин к вашим услугам. – Плавным движением опустившись в кресло, Гарри сбросил маску и расхохотался, глядя в квадратные от удивления глаза Малфоев. – Собственно, это Лорду Эвергрину нужен пресс-секретарь, - отсмеявшись, сказал Поттер, обращаясь к Драко.
Люциус первым пришел в себя. Поднявшись, он отвесил Лорду не менее изящный поклон:
- К Вашим услугам, милорд.
Драко, так и не оправившийся от удивления, повторил отцовский жест. Старший Малфой покачал головой, уважительно глядя на Гарри. Тот лишь хмыкнул:
- Что, Люциус, я оказался еще большим изворотливым сукиным сыном, чем ты предполагал? Кстати, плащ и трость – воспоминание о нашей первой встрече в книжном магазине. Вся эта холодность и элегантность. Ты тогда произвел неизгладимое впечатление. – Глаза Драко ревниво сузились.
Переводя взгляд с одного мужчины на другого, он заметил и польщенную улыбку отца, и его расслабленную позу, и непринужденность Гарри в обращении, и двусмысленные намеки, и взаимное притяжение, сквозившее в мимолетных взглядах. Сердце больно и неровно забилось. Как мог отец так поступить с ним, ведь он знал, что Драко влюблен в Гарри. С головой уйдя в свои переживания, Драко не заметил ни обеспокоенного взгляда Люциуса, ни холодного блеска в глазах Гарри. Только голос последнего вывел его из задумчивости:
- Люциус, оставь нас одних. У меня такое впечатление, что нам с Драко есть о чем поговорить. Кстати, два не в меру сексуальных рыжеволосых безобразия наверняка уже отошли от наших вчерашних развлечений и соскучились по твоему обществу. Они там вроде бы изобрели съедобную пену для ванн, так им нужен доброволец для испытаний. Жаль, что сегодня я не могу к вам присоединиться. – Гарри мечтательно прикрыл глаза, но от его внимания не ускользнула ни легкая краска, залившая щеки отца, ни мертвенная бледность, покрывшая лицо сына. Здесь назревала проблема и ее надо было решить, пока ситуация не вышла из под контроля. Однако, какая-то часть его натуры и, надо признаться, не маленькая ее часть, наслаждалась происходящим: смущением Люциуса, страданиями Драко.
Одним плавным движением поднявшись на ноги, Гарри вплотную подошел к собравшемуся было аппарировать мужчине и, прижавшись к нему всем телом, негромко проворковал, будучи уверенным, однако, что Драко все прекрасно слышно.
- Без меня со вкусом корицы не трогать. Фредди и Жоржи и так напоминают мне золотистые сладкие печенья, которые на Хеллоуин в школе пекли. А с корицей они будут вообще бесподобны. Вся эта загорелая кожа со вкусом корицы… А тебя, мой ледяной, мы искупаем шоколаде. Так что шоколад тоже оставьте на будущее. От одной мысли, так и хочется проглотить тебя целиком. Хотя, - Гарри прижал бедра Люциуса к себе, почувствовав его возбуждение, - с таким размером – это проблематично… - И хрипло рассмеявшись, он припал к губам Люциуса в обжигающем поцелуе.
* * *
Отвратительное настроение Мастера Зелий стоило шестидесяти баллов Гриффиндору, сорока – Рейвенкло, двадцати пяти – Хаффлпафу, а Слизерину… Слизерину просто не досталось за весь день ни одного балла, что было просто неслыханно! При известии о предстоящем педсовете и собрании Ордена настроение совсем упало. Студенты при приближении Снейпа уже не просто отшатывались с дороги, ни просто влипали в стены и изо всех сил пытались слиться с обстановкой. За ужином кто-то из учеников излишне громко, по мнению Декана Слизерина, рассмеялся, и Гриффиндор потерял еще 20 баллов. С этого момента в зале воцарилась гробовая тишина. Снейп недовольно поморщился, чай был немного холоднее, чем он привык, надо было устроить разнос домашним эльфам… в общем, когда Мастер Зелий, как никогда похожий на гигантскую летучую мышь – вампира, покинул Большой Зал весь Хогвартс, включая преподавателей, вздохнул с облегчением.
* * *
Ночь застала Дамблдора за поеданием лимонных долек и размышлениями о несправедливости бытия;
Снейпа в кресле со стаканом скотча и размышлениями о сложившейся ситуации;
удовлетворенного, пахнувшего клубникой Люциуса в объятьях не менее удовлетворенных и клубничных близнецов и совсем без размышлений, на них просто не осталось сил…
* * *
А где застала ночь Гарри и Драко?
Гарри – сидя напротив камина в обнимку со стаканом и размышляя как его угораздило попасть в такую ситуацию, а Драко – в слезах, рыдая в подушку и проклиная все на свете… но это было гораздо позже. А с начала…
Когда Люциус исчез, сумев таки, хоть и с титаническими усилиями, оторваться от любовника, Драко был близок к обмороку. Вид отца и Гарри слившихся в страстном поцелуе причинил ему такую боль, что казалось сердце не выдержит и остановится. Драко прикрыл глаза, чтобы не видеть мужчину своей мечты в объятьях другого. Как он в эту минуту ненавидел Люциуса… (назвать его отцом просто не поворачивался язык) Даже с закрытыми глазами он ощущал их присутствие рядом с собой, слышал гортанный стон Люциуса и хриплый смешок Гарри… Потом негромкий хлопок и они остались вдвоем.
Наступила тишина. Когда Драко осмелился, наконец, открыть глаза, он увидел, что Гарри наблюдает за ним с выражением прямо-таки клинического интереса на лице. Увидев, что Драко немного пришел в себя, Поттер как ни в чем не бывало протянул руку:
- Пошли ужинать. Я голоден. – Тон Темного Лорда не располагал к возражениям, да у Драко и не было на них сил.
За столом, пока Малфой ковырялся вилкой в тарелке, Гарри болтал без умолку, пытаясь разрядить напряженную атмосферу, закрывая рот только для того чтобы глотать. Покончив с едой, хозяин налил им по бокалу коньяка и удобно устроился в кресле у камина, жестом указав Драко на соседнее.
Драко еще не успел опуститься в кресло, когда услышал тихий вопрос хозяина дома:
- Так, ты любишь меня, Драко? – точнее, это было скорее утверждение.
Сработал рефлекс, выработанный годами стычек с гриффиндорцами: «нападение – лучшая защита». Драко взвился…
- Что ты о себе возомнил, Поттер. Да кому… - резкая боль Круциатуса прервала гневную тираду в самом начале. Тело блондина корчилось в конвульсиях на полу, а сидевший в кресле человек спокойно наблюдал за ним. Через некоторое время, сняв проклятье, он дал Драко прийти в себя.
Глядя на него сейчас, никто не подумал бы, что это Гарри Поттер. Он невозмутимо сидел в кресле, без маски, которая так недавно скрывала его лицо, но ее отсутствие не делало лицо выразительней. Рассыпавшиеся по плечам черные волосы и правильные, словно выточенные, черты лица сделали бы его совершенным, если бы не совершенно нечеловеческий взгляд, который настолько сейчас испугал Драко, что он не заметил этой красоты. Гарри неторопливо поднялся с кресла и с высоты своего роста взирал на Драко.
- Мистер Малфой, я слегка разочарован. Вашему отцу хватило одного предупреждения. Вы опровергаете миф об уме и изворотливости Малфоев. – Драко показалось, что ему опять одиннадцать лет, и он стоит перед Деканом Слизерина, а тот отчитывает его за очередной проступок. На столько похожи были и интонации голоса, и насмешливо приподнятая бровь, и арктический холод взгляда.
- Я прошу прощения, Мой Лорд. – голос дрожал и срывался. Драко попытался подняться, но сил не было.
- Никто, пока я жив, больше не посмеет разговаривать со мной таким тоном. Мистер Малфой, я предупреждаю вас второй и последний раз. В следующий раз я просто убью вас. Это понятно?
- Да, Мой Лорд. – Драко все еще не мог подняться.
Тогда Гарри наклонился и легко поднял юношу с пола и усадил в кресло. Вернувшись на свое место, он продолжил как ни в чем не бывало?
- Так ты любишь меня, Драко?
- Да, Мой Лорд.
- Я не терплю неуважения, но раболепия мне тоже не надо. Можешь называть меня по имени… Так как?
- Да, Гарри. – голова Драко опустилась на грудь, скрывая румянец унижения.
- Да, Гарри… что?
- Да, Гарри, я люблю тебя. – голова склонилась еще ниже.
- Даже сейчас? После Круциатуса, угрозы убить и унижения? Только подумай хорошенько, прежде чем отвечать. – Гарри откинулся на спинку кресла и, пригубив коньяк, прислушался к эмоциям собеседника.
Было к чему прислушаться… Страх и отчаянье окутывали Драко как толстый плащ, заглушая все остальные чувства. Юноша был испуган, унижен и рассержен… /Это окажется проще, чем я предполагал…/
Постепенно на смену всем этим чувствам пришла растерянность и еще что-то неясное, что Гарри никак не мог уловить… а еще через несколько минут появилась целеустремленность и страсть…
/… или не будет. Так… у нас, оказывается, есть характер! Мерлин, какое удивление… а мне всегда казалось, что это не человек, а красивая пустышка…/
Пока Гарри размышлял, Драко решительно поднял голову и встретился с ним взглядом .
- Да, я люблю тебя Гарри. Я уверен. - /Вот черт, придется повозиться… проклятое Малфоевское упрямство…/
- А что ты обо мне знаешь, чтобы утверждать, что любишь. Я даже давно уже не Гарри Поттер. Сейчас я откликаюсь на него только для удобства. И Эвергрин – лишь одна из многих личин. Это все маски, Малфой, маски… Везде и всегда. Мне даже иногда кажется, что под всеми этими покровами уже давно нет лица! Меня нет. И никогда не было. Я – миф, созданный людским воображением! Сказка, написанная великим волшебником Дамблдором, чтобы пугать в младенчестве Темных Лордов! Да если бы ты узнал хотя бы десятую часть того, что я сделал, тебя бы на всегда заперли с Св. Мунго вместе с Лонгботтомами…
Гарри перешел на крик. Сердце разрывалось от боли. К физическому страданию добавилась душевная мука, вплетая ноты предельной искренности в его слова. Он устал. Он смертельно устал от всего этого.
Драко в шоке смотрел как смятение и боль, исказившие черты Гарри, исчезали как по волшебству, оставляя прекрасную совершенную, но бездушную маску. И в тот момент он понял, что отдал бы все на свете, чтобы вернуть свет в эти глаза, придать прежнюю одухотворенность этому лицу. Приняв решение, Драко спокойно взглянул в холодные зеленые глаза.
- Расскажи мне, Гарри. Я хочу понять. Я люблю тебя слишком сильно, чтобы позволить тебе меня оттолкнуть. - /Так он все понял… плохо… очень плохо… что же мне делать…/
- Я не могу любить, Драко. Точнее, я никогда не смогу полюбить тебя, даже прими ты меня со всеми моими тайнами. Мое сердце, точнее то, что от него осталось, мне не принадлежит. И никогда не будет. – Гарри решил сказать правду. Или, по крайней мере, часть правды. – И я не хочу обрекать тебя на отношения, которые не принесут тебе ничего кроме горя.
- Это Снейп?.. – Хриплый голос выдавал волнение Драко.
- С чего ты так решил? – Гарри искренне удивился. Впервые за несколько лет. Ведь он был твердо уверен, что тогда – семь с лишним лет назад, им удалось скрыть причину его поспешного бегства из Хогвартса.
- Видишь ли… я искал тебя тогда… даже к Дамблдору ездил. Старик выглядел, как будто соплохвостов наглотался. Ну, и ходили слухи, что вы со Снейпом что-то там не поделили… а сейчас, после твоих слов, я подумал…
- И совершенно правильно подумал. – Гарри спокойно выдержал потрясенный взгляд Драко. – Я люблю его. И всегда буду любить.
- Но это не мешает мне его ненавидеть. – добавил он чуть тише.
- Я убью его. – Драко вскочил с кресла и тут же был заклинанием отброшен обратно.
- А я убью тебя. Причем так, что ты пожалеешь, что вообще родился и проклянешь тот день, когда услышал имя Гарри Поттер.
Гарри устало потер виски. К привычной боли в сердце добавилась жуткая головная боль.
- Драко, будь любезен, сходи в ванну и принеси с полки зеленое и голубое зелья. – Драко, удивленный такой сменой темы, поднялся и принес требуемое. Зелье от головной боли он узнал, а второе было ему не известно. Он вопросительно глянул на Гарри.
- Извини, я не могу тебе рассказать… - голос Поттера был надломленным и безразличным.
- Ты мне не доверяешь?
- Глупый вопрос. Я никому не доверяю.
- Я никогда не предам тебя. Хочешь, я принесу клятву верности?
- Не сегодня, Драко. Не сегодня. – Гарри прикрыл глаза. – Я устал. Иди домой. У нас завтра куча дел. Жду тебя к девяти утра.
Разочарованный Драко поднялся с кресла и собрался аппарировать, но его снова остановил тихий голос из кресла.
- И еще, Драко. Мне не нужен любовник. У меня, если ты заметил, их и так навалом. Причем, никто из них не претендует на мою привязанность вне постели. И это их достоинство. За исключением Джинни, конечно, но она – то прекрасно знает, что у нее нет шансов. У тебя их тоже нет. И не будет, пока ты не избавишься от этих романтических бредней. Понял? Кроме дружбы я не могу тебе предложить ничего.
Драко дернулся, как от пощечины, но взял себя в руки. Он был уверен, что со временем изменит точку зрения Гарри. Изящно поклонившись, он чуть насмешливо произнес:
- Может мне все-таки дадут попробовать запретного плода? Поцелуй на ночь, чтобы подлечить мою раненую гордость? Может место в твоей постели стоит всех чувств вместе взятых…
- Изволь. – Гарри немного удивленно улыбнулся. Не ожидал от Драко такой быстрой капитуляции. – Иди ко мне…
Драко молча опустился на колени перед креслом, выжидательно глядя в зеленые глаза. Гарри, наклонившись чуть вперед, коснулся губами полураскрытых губ юноши. Быстро лизнув нижнюю губу, он погрузился в манящую сладость поцелуя, поцелуя с терпким ароматом коньяка. Запустив руку в платиновые пряди, он медленно пропускал их меж пальцев, ласково пощекотал одной прядкой шею…
Наконец, набрав полную горсть волос, Гарри оторвал от себя Драко и глядя в затуманенные страстью серые глаза с расстояния всего нескольких сантиметров, четко произнес:
- И никогда больше не смей меня ревновать… Никогда! – и с силой оттолкнул Малфоя от себя.
Драко упал навзничь. Поднявшись на ноги, он спокойно сказал:
- Клянусь чем угодно, ты будешь моим. Малфои всегда добиваются поставленной цели! – и аппарировал прежде чем Гарри смог ответить.
* * *
Вернувшись в поместье, Драко не застал там никого кроме заспанных домашних эльфов. Добравшись до своей комнаты, он рухнул на кровать и разрыдался. Было жалко себя, еще больше было жалко Гарри.
Уже успокаиваясь, юный Мистер Малфой пришел к выводу, к которому до него приходили бесчисленные поколения людей. Жалость – плохое чувство. Оно делает слабым. Гарри не заслуживал жалости. Он заслуживал уважения и преданности. И Драко отдаст ему всю свою душу. И не попросит ничего взамен.
И для начала… для начала надо было отомстить Северусу Снейпу…
* * *
Наступившее утро осветило унылую картину:
Баллы факультета Гриффиндор ушли в глубокий минус (по всей видимости настроение Профессора Снейпа за ночь не улучшилось).
В глазах директора отсутствовал привычный огонек, что тоже не внушало студентам оптимизма (они же не догадывались, что в Хогвартсе просто закончились лимонные дольки)
Остальной педсостав с тихим ужасом ожидал педсовета (в таком настроении директор был особенно опасен)
Вне стен Хогвартса дела обстояли не лучше:
Драко Малфой вышел на тропу войны и с утра пораньше нанял нескольких сомнительных личностей для поисков компромата на своего основного соперника (короче, не тронь Малфоя, пока не воняет), затем спокойно отправился служить Лорду Эвергрину.
Вышеназванный Лорд, употребив последний флакончик зеленого зелья, чертыхаясь побрел в лабораторию, поклявшись в этот раз сварить как минимум ведро лекарства (или два).
И только Люциус облегченно вздохнул, когда, вернувшись домой, не застал сына. Он мог себе представить, какую истерику закатит Драко из-за его отношений с Гарри. (Как будто у него был выбор или, если уж на то пошло, желание этот выбор иметь).
* * *
К моменту прибытия своего нового секретаря, Гарри как раз успел закончить зелье. Поэтому они с Драко сразу перешли к планированию информационной компании, которой будет сопровождаться приобретение Хогвартса. При этом Драко все время старательно строил хозяину глазки, а Гарри вроде бы не обращал на это внимания и лишь чуть насмешливо улыбался. Их непринужденная, больше похожая на легкий флирт, беседа была прервана самым драматическим образом.
С громким хлопком в комнату ввалился растрепанный Люциус. Низко поклонившись Гарри, он объяснил причину своего появления.
- Милорд, Фадж только что подписал закон "О запрете однополых отношений в магическом обществе", наказание – пять лет в Азкабане.
- Драко, немедленно предупреди Сириуса и Рема. – Драко метнулся к камину.
- Боюсь, это еще не все… Автор законопроекта - никто иной, как Персиваль Уизли.
- Этот самовлюбленный глупец своими руками создал мне армию. Вы представляете сколько в обществе таких как мы или сочувствую… - Люциус перебил его.
- Прошу прощенья, Мой Лорд, но и это еще не все… Перси сдал собственных братьев. Через час выйдет экстренный выпуск пророка… – Гарри напрягся, сразу же пришла в голову мысль о близнецах… - Гарри, это не они, близнецы у меня в поместье… это Билл и Чарли. Они уже в Азкабане…
Плечи Гарри обречено опустились, голова поникла, на глаза навернулись тяжелые горькие слезы. Стоило ли продолжать изо дня в день бороться за эту жизнь, где любовь и доверие ничего не стоят… где все, в конечном счете, сводится к предательству. Где твою любовь бросают под ноги и топчут, где родной брат может отправить тебя в Азкабан…
Дружба, любовь… все оборачивалось предательством… Гарри не хотел больше жить, он устал страдать и разочаровываться. Он был необыкновенно красив сейчас, в своей тихой, беспомощной задумчивости.
Подошедший Драко молча обнял его. И Гарри на мгновение позволил себе отдаться теплоте объятья, раствориться в нежности и поддержке. Но уже через минуту, он мягко высвободился. Момент слабости прошел.
Поднявшись с кресла, он выпрямился. Пришло время действовать.
От взгляда ледяных зеленых глаз даже Люциусу, с его многолетним опытом Упивающегося Смертью, захотелось съежиться и спрятаться от греха подальше.
- Так, Драко, если ты остаешься с нами, то должен принести клятву. Я не хотел тебя торопить, но жизнь вносит свои коррективы.
Драко молча опустился на колени.
- Я готов, Мой Лорд. – Пока Драко приносил клятву, Люциус невольно подумал, что если бы ему вопросы задавались таким тоном, то он, возможно, пошел бы на попятный. А Драко приносил клятву совершенно невозмутимо. По всей видимости, одержимость его сына Гарри Поттером была намного сильнее страха. По окончании церемонии Гарри быстро поднялся на ноги.
- Люциус, кто из приближенных Вольдеморта жив и на свободе? – голос Темного Лорда был ровен, а лицо бесстрастно. Но было в этом спокойствии что-то ужасающее. Это было затишье перед бурей.
- Я, Макнейр, Паркинсон, Кребб, Гойл и … - Люциус замялся.
- И Снейп. – закончил за него Лорд. – Ты отправишься к ним и вежливо пригласишь присоединиться к нам сегодня вечером, скажем в одиннадцать. Не забудь упомянуть, что если они не придут добровольно, то их заставит метка. Они приползут ко мне на коленях или мучительно сдохнут от боли. – Люциус побледнел. – Выполняй.
Люциус низко поклонился и аппарировал.
- Драко, возьмешь Финнигана, Томаса и Забини и к трем часам доставишь мне Перси. Целым и невредимым. Свяжете и передадите слуге. Смотрите, чтобы вас не узнали. Никакой магии, чтобы вас нельзя было отследить. Потом ждите меня. Выполняй. – Младший Малфой поклонился.
- Да, Мой Лорд. – Но прежде чем аппарировать, спросил, видя, что Лорд начал собираться – Гарри, а ты куда?
- Очередной глупый вопрос, Дракон. В Азкабан.