Глава 2.
читать дальше
Альбус сидел в своем кабинете. Если бы кто-нибудь мог видеть его сейчас, то удивился бы перемене произошедшей во внешности Директора Хогвартса. Глубокие морщины прорезали лицо, глаза потеряли свой обычный блеск. В общем Альбус Дамблдор выглядел уставшим, старым и опустошенным.
Тревожные вести приходили со всех сторон. В министерстве происходили беспрецедентные события. Казалось, Фадж задался целью загнать колдовское общество в 18 век. Началось все с цензуры в газетах и запрета на «желтую прессу». Затем последовала корректировка программ колдовских школ. Отменялись или сокращались все предметы, предполагающие творчество и свободу мысли учащихся. Например, Курс Трансфигурации сводился к простейшим превращениям, типа спички в иголку или жука в пуговицу. Человеческие превращения запретили вообще. За занятия по анимагии полагался срок в Азкабане. Защиту от Темных Сил отменили. Все книги по этим предметам перевели в Запретную Секцию библиотеки, а списки допускавшихся туда особо утверждались Министерством.
Альбус сопротивлялся изо всех сил, но и его влияние было не безгранично. Он чувствовал, что его дни на посту Директора сочтены.
Вдобавок ко всем его проблемам, появились сообщения об участившихся случаях использования черной магии. Снейп потерял свою обычную невозмутимость и теперь метался по школе как тигр в клетке. Раньше он бы пришел к Альбусу за советом, но после событий семилетней давности прежние отношения были невозможны. Альбус так и не простил ему того, как он обошелся с Гарри Поттером. Старик по-настоящему любил Гарри и часто думал, что стало с юношей. Долгих семь лет он пытался разыскать его, но безуспешно. Ни друзья, ни крестный, ни Рем не знали где он. Или не хотели говорить.
Сумерки за окном директорского кабинета с разбросанными вокруг клочьями серого тумана, напоминали Дамблдору один из кругов ада, в котором безымянные мятущиеся души столетиями ищут пристанища, но нет для них надежды, как нет и избавленья. Размышления Альбуса прервал стук в окно. Удивленный, он поднял голову и увидел птицу, до боли знакомую, которую никогда уже не чаял увидеть. Жестом руки он открыл окно и впустил Хедвигу, а это была именно она. Сова опустилась на стол и, нежно ухая, протянула Директору лапку, к которой был привязан пергамент.
«Директор,
я бы хотел встретиться с Вами завтра в полдень в Вашем кабинете. Конфиденциально. Если Вас не устраивает время, сообщите мне с Хедвигой.
Поттер.
P. S. Встречать меня не надо.»
Что ж, определенно Гарри вырос и изменился. Альбус гадал, принесет ли ему эта встреча пользу или лишь добавит проблем. Хотя из тона письма было понятно, что Мистер Поттер хочет встретиться с ним не для того, чтобы просить об одолжении. Что ж… утро вечера мудренее.
Альбус еще раз перечитал письмо и, подумав, что все равно пока больше никаких выводов сделать не может, взял чистый кусок пергамента и начал писать ответ.
* * *
Профессор Северус Снейп несся по подземельям в вихре черной мантии. Он не понимал, что с ним происходит, но знал, что что-то не так. Все его инстинкты, обостренные многолетней ролью шпиона, кричали, что что-то происходит, что-то надвигается и это что-то изменит его привычную жизнь. Впервые это неясное беспокойство появилось в нем пару месяцев назад. Как будто его каменное сердце сорвалось в пропасть, и на его месте появилась тянущая боль, смутное ожидание неизвестно чего. К нему вернулись старые кошмары. Во сне он снова был Пожирателем Смерти, снова издевался над своими жертвами… хотя нет не жертвами, жертвой. Раз за разом во сне он мучил и убивал хрупкого зеленоглазого юношу с доверчивым взглядом. Раз за разом во сне на него смотрели удивленные непонимающие глаза, постепенно наполняясь болью. Раз за разом мягкие губы шептали: «За что?» И ему ли было не знать, какими мягкими на самом деле были эти губы.
За эти сны Снейп ненавидел Поттера еще больше. Если только это было возможно. Этот нахальный щенок, у которого всегда все было, которого все любили, который получал все, что хотел, в конце концов, захотел получить и его – Северуса. И почти преуспел в этом. Был момент той ночью, когда Северус забыл обо всем, о своем прошлом, о своей ненависти к этому никчемному юнцу, забыл обо всем, утонув в жарких объятьях и страстных поцелуях, растворившись в преклонении и любви. И утром ему пришлось заставлять себя говорить все те жестокие слова. За эту свою слабость он и ненавидел Гарри. Черт, не Гарри – Поттера.
* * *
Темная комната, освещенная лишь пламенем камина наконец погрузилась в тишину. Наконец-то все ушли. Наконец-то оставили его в покое… Гарри запретил себе так думать. В конце концов он сам затеял это. Он должен изменить колдовское общество, дать возможность людям быть счастливыми. Ведь он же – Спаситель. Юноша хмыкнул. Да уж, терновый венец на него уже надевали, фигурально конечно, стоит только вспомнить сколько раз он обвинялся во всевозможных грехах. Предавать, предавали и не раз, хотя однажды особенно жестоко, до сих пор не мог думать о той ночи спокойно. Что ж остался только донести свой крест. Даже интересно… по-своему. В конце концов, уже не так и долго осталось. Сердце привычно ныло, напоминая о быстро бегущем времени.
Гарри прикрыл глаза ладонью. После одной из его ночных вылазок два года назад, он потерял зрение, которое ему к счастью вернули и даже не было больше необходимости в очках. Однако, врач сказал, что светочувствительность останется на всю жизнь. С тех пор он передвигался в основном по ночам, что, естественно, породило кучу сплетен. Начиная от того, что он вампир и заканчивая вообще черте чем. А дело было так:
«Он тогда еще не добрался до своей основной цели – Китая, а путешествовал из города в город, разыскивал самых сильных волшебников, многих из которых никак нельзя было отнести к сливкам общества, и учился. Всему. Как выжить на улицах, как подавлять в себе ненужные эмоции, как причинять людям боль, как убивать не попадаясь. Вся ирония состояла в том, что многие из его учителей ставили ему в пример некоего Тома Риддла, которому, по их словам, не было равных в способностях, сообразительности и жестокости. Гарри только улыбался в ответ и продолжал учиться. В конце концов, он всегда превосходил своих наставников и их лучшего ученика тоже. Иногда даже рассказывал им о судьбе их ученика. Через два года от Золотого Мальчика Гриффиндора осталось одно воспоминанье. Гарри Поттер прекратил свое существование и превратился в Эвери Джеймса. С документами, новой палочкой, изменением внешности (только цвет глаз остался прежним, да этот чертов шрам не удалось скрыть) и деньгами помог его тогдашний работодатель, если наемного убийцу можно так назвать. Эвери Джеймс стал не только мастером боевых искусств, но и отличным стрелком. А в бою на ножах ему не было равных. А еще он изучал все аспекты современной и древней магии. Как темной, так и светлой, впрочем, предпочтение отдавалось темной.
Первое предложение убить человека за деньги застало его врасплох, но, поразмыслив, он решил, что этот бизнес ничем не хуже другого, только гораздо лучше оплачивается. Совесть, сострадание, моральные принципы, да и большинство других эмоций остались в Хогвартсе, в постели Северуса Снейпа.
Он до сих пор помнил лицо своей первой жертвы. О, нет не первой… первыми были Вольдеморт и еще с десяток Упивающихся. Но там была война, а это было первое холодно спланированное убийство. Молодой волшебник давно бросил искать себе оправданья, их попросту не было. Даже, несмотря на то, что в основном все его жертвы были так или иначе подонками: насильниками, продажными политиками или убийцами, совесть не давала ему покоя. Пока он не нашел зелье, избавляющее от мук совести. Это был еще один парадокс. Поттер - преуспевающий в зельеварении! Куда катится мир!
В ту ночь он охотился на вампира, который крал в ближайшей деревне детей. «Убить вампа – дело нескольких минут. Тут даже особо стараться не надо»,- была у него такая мысль. Но вампир не только оказался чертовски силен, но к тому же и колдун. Вдвоем они разнесли ближайшую церковь и прилегающее к ней кладбище. Но на то он и Мальчик-который-никак-не-желает-умирать. Противник был убит, но на последок преподнес ему сюрприз. После смерти владельца волшебная палочка взорвалась и практически лишила Гарри зрения. Собрав оставшиеся силы, он аппарировал в свою квартиру и послал весточку учителю…»
Да, тогда все обошлось. Но с тех пор ему пришлось стать более аккуратным и осмотрительным. И его палочка преподнесет немало сюрпризов тем, кому посчастливится его убить. И одними глазами они не отделаются. Из всего надо извлекать урок. Так учил Снейп, черт бы его побрал.
* * *
Пока Гарри Поттер спокойно лежал, свернувшись в клубок в своем удобном кресле, обдумывая будущую судьбу волшебного мира, в поместье Малфоев шел семейный совет.
- До сих пор не могу поверить, что Поттер – это воплощение гриффиндорских добродетелей - стал Темным Лордом – казалось, что Люциус говорит там с собой, однако Драко сидел напротив и внимательно слушал, а главное наблюдал за своим отцом. Прошло много времени с тех пор как он видел его таким напряженным. Старший Малфой прямо-таки источал неуверенность и потрясение, но только тот, кто хорошо его знал, нет, только ток кто знал его так, как Драко, мог увидеть за всем этим надежду.
- И что ты собираешься делать, отец?
- Если б я знал… я не переживу еще одного разочарования, с другой стороны, он не собирается меня удерживать угрозами как Риддль… а клятва волшебника – это даже хорошо, ведь не только я не смогу придать его, но и он меня тоже… Кстати, Поттер передавал тебе привет.
Бледные скулы Драко окрасились едва заметным румянцем смущения. Еще будучи студентом, он влюбился в Гарри, но тогда по очевидным причинам у него не было шансов. Мерлин знает, может быть еще не все потеряно…
- Отец, он сильно изменился?
- Да как тебе сказать, Драко. Внешне его не узнать. Только глаза все те же да шрам. Не знаю на сколько я могу отвечать за свои слова, поскольку испытал на себе не одно заклинание…, но он великолепен. Этакий падший ангел. Ему б еще светлые волосы и мог бы сойти за Малфоя.
Люциус задумался, как же объяснить сыну то, что он чувствовал в присутствии Гарри.
- И силен, чертовски силен… такой силе не грех подчиниться. Это не обязанность. Это привилегия.
У Драко сжалось сердце. /Возможно ли, что его отец – гордый и надменный Малфой наконец то нашел ту силу, которой мог бы добровольно подчиниться, и каким надо быть человеком, чтобы Люциус Малфой добровольно исполнял его приказы. Поттер позвал его отца, но позовет ли он его, Драко. Впрочем, можно ведь проявить инициативу и явиться к нему самому, но потерпит ли он такую выходку. Пожалуй, надо спросить у Люциуса./
- Я хочу увидеть его, отец. Если он так силен, как ты говоришь, то нам выгодно будет иметь такого покровителя.
Люциус улыбнулся.
- Ты настоящий Малфой, Драко. Объяснять свои желанья выгодой для семьи, очень по-малфоевски. Я же вижу, что ты хочешь его увидеть. И знаю, что после его исчезновения ты потратил кучу времени и денег на розыски. Только подумай хорошенько…
- Но ты то уже, по-видимому, решил к нему присоединиться.
Запальчиво воскликнул Драко. Люциус вздохнул и попытался объяснить сыну свои мысли.
- Видишь ли, Драко, хочу или не хочу я присоединяться к Поттеру, он все равно будет иметь надо мной власть, т.к. может контролировать темную метку. А если я принесу клятву он не сможет меня предать, т.е. не отправит меня в Азкабан или не заставит убить Фаджа, хотя в этом случае я был бы, пожалуй, не против. А ты еще молод и свободен… у тебя все еще есть выбор.
Драко промолчал. Люциус поднялся с кресла и направился к двери.
- Не стоит заставлять Темного Лорда ждать. Пойду приведу себя в порядок и отправлюсь к нему. Спокойной ночи, Драко.
* * *
Планы на будущее. Это звучало так помпезно, хотя именно ими Гарри сейчас и занимался. Обычно это означало лишь: где учиться, на ком жениться, кем работать, сколько детей иметь. А вот Гарри Поттер или Эвери Джеймс или Лорд Эвергрин планировал судьбу всего колдовского сообщества. И это сообщество об их желаниях никто спрашивать не собирался. Гарри долго смеялся, когда за уничтожение банды особо опасных преступников-магглов его сделали лордом, они же не знали, что он получил многомиллионный контракт на их уничтожение от конкурирующей банды. Ирония судьбы. Когда ты бескорыстно борешься за мир и справедливость, этот мир потом плюет тебе в лицо, каждый обсуждает твою жизнь и судит тебя по своим меркам. А тут все просто, утром деньги, вечером трупы. И все довольны. А потом еще и почести в придачу. Как он теперь понимал Малфоя. Тот ведь всю жизнь жил по этим принципам.
Сзади раздался негромкий хлопок, точнее два. Гарри даже не обернулся. Он знал, что через его защиту не пробьется никто, если он предварительно не включен в список допущенных лиц. Это оказались близнецы. И как всегда у них что-то на уме.
Прибытие гостей застало юношу в ванной. Она у него была поистине королевской. Скорее похожей на бассейн. Одним из самых приятных воспоминаний от посещения Индии стали долгие благовонные ванны, к которым Гарри пристрастился, когда жил и учился у одного из тамошних магов-философов. Поначалу Магриб присылал к нему различных томных красавиц, и очень обижался, когда гость отказывался от их нежных объятий, но вскоре понял, что посланницы были просто не того пола. И одалисок сменили темноглазые страстные мужчины. После следующих трех месяцев Гарри был готов писать Кама-Сутру для геев… в несколько томов…
Вот и сейчас хозяин даже не подумал вылезти из ванной, наоборот как бы в шутку позвал близнецов присоединиться к нему. Ему не хватало человеческого тепла. Не моргнув глазом, Фред и Джордж быстренько избавившись от одежды, шагнули в пенную ванну, вдыхая аромат кипариса и сандала, которые источали благовония, курившиеся по углам ванны.
Они опустились на колени прямо в воду. Пена покрыла их до пояса. Джордж или это был Фред окунулся с головой и вынырнул прямо перед Гарри. Тонкими струйками стекала по его груди вода. Гарри захотелось погладить его ладонями. Хотелось слизнуть воду с этой кожи. Подтянув колени к груди, он обхватил их руками, не доверяя самому себе. Юноша опирался рукой на край ванны, руки его были по бокам от Гарри, и грудь оказалась в опасной близости от его лица. Фред, пристроившись на бортик ванной произнес: «Мы решили, что ты после возвращения чересчур одинок и подумали, что не помешает тебя развлечь. А какое развлечение может быть лучше умелых рук и жаркой плоти! И потом, ты же все про Индию рассказывал, неверное много нового узнал, а знаниями надо делиться с друзьями» Близнецы ухмыльнулись.
Что ж, развлечься – это хорошо, особенно когда доверяешь партнерам.
Не отрывая взгляда, Гарри придвинул губы к животу Джорджа и лизнул кожу - быстрым мягким движением.
Он вздохнул, и веки затрепетали, закрываясь. Гарри прижался губами, всасывая капли воды с этой кожи. До груди он не доставал и потому, отодвинулся от бортика и встал на колени, держась руками за тонкий стан.
Дуновение холодного воздуха коснулось голой кожи, но ознобу не осталось места, когда второе теплое тело скользнуло в воду позади него, а пара сильных рук начала неуловимо легкими движеньями ласкать его. Пальцы скользнули по его плечам, вниз по мокрому телу. Вздрогнув, оглянулся, посмотрел в лицо своего старого друга Фреда Уизли, потом в совершенно идентичное лицо его брата - и от выражения их лиц у него захватило дух. Нежность, желание, радость. Давно на него никто так не смотрел. Поправка, на него никто никогда так не смотрел. Все его любовники желали его, но им на него было наплевать, а близнецы еще и заботились о нем, волновались за него, ну и конечно же хотели его. Убийственное сочетание: забота и желание.
Их пальцы прошлись по телу Гарри, по подбородку, ладони огладили шею, плечи, вниз по спине, медленно, дразняще. Сильные пальцы, прижатые к коже, вырвали из Гарри вздох. Руки остановились, чуть не дойдя до сосков, и касание стало легче пуха, будто и не было его. Гарри подался вперед. Настойчивые пальцы стали играть с его сосками, и сердце застучало в горле, и дыхание стало чаще.
Гарри задрожал так, что пришлось схватиться за голые плечи одного из близнецов, уже было непонятно, кто из них где и видны были только спутанные рыжие волосы. склоненные над ним.
Теперь в нем не было нерешительности. Он стал целовать их по очереди короткими легкими поцелуями в губы, высовывая язык, и губы открывались ему навстречу. Жар нарастал. Движения стали более смелыми, поцелуи более жаркими. И вот уже умелые пальцы Фреда проникли в его тело, а Джордж повернулся так, чтобы Гарри было удобней подготавливать его. Зажатый между близнецами Гарри едва смог сосредоточиться, чтобы призвать с полки крем. Он вошел в Джорджа как в ножны, а Фред в это время проник в него. Темп сначала медленный постепенно нарастал. Гарри был вне себя, получая и давая наслаждение. Его удовольствие было не только физическим, он чувствовал не только свое удовольствие, но и радость близнецов. Вспомнив наконец о своих способностях, Гарри постарался увеличить удовольствие. От него волнами исходило наслаждение, прокатываясь по коже прохладным ветром, обостряя каждое ожущение, каждое прикосновение, каждую ласку. Когда они практически одновременно достигли пика, Гарри обессилено приник к Джорджу, испытав свой оргазм и пережив отголоски экстаза его партнеров.
- Ну вот. Похоже, теперь всем нам нужна ванна,- промурлыкал Фред обретя, наконец голос.
- Не ванна, а постель. Меня ноги сейчас держать не будут, - протянул Джордж.
Гарри вылез из ванной и быстро пробормотал очищающее заклятье, потом подал руки близнецам.
- Хватит на сегодня ванн. Предлагаю вам составить мне компанию в постели.
- А кровать у тебя такого же размера, как и ванна? - В один голос заговорили близнецы.
- Больше, - загадочно улыбаясь, ответил Гарри.